Интервью Президента Сержа Саргсяна телекомпании "Армения"

- Евросоюз, по сути, пошёл на компромисс с Арменией и подписал именно с той структурой и философией, которую предлагала Армения и лично Вы. Формула Армении - быть мостом между ЕАЭС и Евросоюзом, политика "и-и" - насколько продолжится в тех обстоятельствах, когда отношения Запада и России становятся всё хуже или станут хуже? Не будем ли мы вынуждены отступить от тех реформ и обязательств, которые приняли при подписании документа с Евросоюзом?

- Не правильно рассматривать подписание нового соглашения с Евросоюзом как уступку, компромисс. Это моё убеждение. Я считаю, что здравая логика, действительно, победила, и если какая-либо из сторон подписывает договор, это означает, что стороны в части этого договора достигли, хотя бы, минимума желаемого. Так что, какими путями мы дошли до подписания договора - это лишь переговорный процесс.

Никогда для нас диалог между западным и восточным направлениями не рассматривался как противопоставление. Мы всегда были уверены, что нужно сотрудничать, вести диалог как с Западом, так и с Востоком, хотя и трудно Россию назвать востоком, конкретно, - с Россией.

Это очень хороший повод, чтобы я вкратце представил историю переговоров, потому что многие, высказывавшие разные мнения до подписания соглашения, просто, наверное, не давали себе труда отойти немного назад и начать с истоков. Если помните, Евросоюз озвучил программу Восточного партнёрства в 2009 году, и начиная с 2010 года, мы вели переговоры, чтобы пользоваться плодами этой программы, о подписании соглашения. Если помните, в тот же период, даже раньше того происходили интеграционные процессы также на территории СНГ. Когда мы начинали первый этап переговоров с Евросоюзом, Мы искренне сказали нашим европейским партнёрам, что Россия - наш союзник, искренний друг нашего народа и наша экономика тысячей нитей связана в первую очередь с российской экономикой, и экономиками остальных стран СНГ. И мы не можем вести переговоры по такой теме, по такому соглашению, которое может нарушить наши экономические связи, в первую очередь. Наши европейские партнёры с удовольствием это выслушали, приняли и, как они сказали, подошли с пониманием, и мы длительное время вели переговоры. Но наступил момент, когда ведущий переговоры начал ставить условия и говорить: знаете, положение Евразийского экономического союза противоречат положениям нашего соглашения и т.д. То есть, перед нами была поставлена задача сделать выбор меду двумя, так сказать, экономическими рынками. Мы вынуждены были напомнить, что ещё в 2010 году так договорились, и если вы считаете, что это препятствие, то мы не можем пойти на такой шаг, который заключает в себе очень большие риски. Если вы вспомните, мы всё это делали прозрачно, многократно заявляя, что эта программа Восточного партнёрства, соглашение об Ассоциации не противоречит участию в других интеграционных процессах.

- Да, но европейцы вначале были очень категоричными.

- Вначале, но не в процессе.

- После присоединения к ЕАЭС?

- Нет. До вступления. Я говорю о мотивах решения. Когда люди разговаривают, говорят, будто бы за одну ночь я в одиночку принял решение, мне, конечно, очень смешно, потому что существуют публичные выступления, есть обсуждения и здесь не может быть иного мнения.

- Однажды Вы сказали, что Вы проинформировали европейских партнёров о присоединении к ЕАЭС, как минимум, за четыре месяца. Это так?

- Да, конечно, но речь не только об этом. Речь также о публичных выступлениях, которые нетрудно поднять и увидеть. В любом случае, переговоры продолжились.

Продолжились по новым принципам, и это в основном произошло в ходе Рижского саммита 2015 года. Рижский саммит - исторический саммит в этом плане, и здесь было принято решение, что к странам Восточного партнёрства нужно оказывать дифференцированный подход, потому что при всех обстоятельствах всех нас объединяет одна вещь - это то, что мы постсоветские страны, но Армения существенно отличается и от Украины, и от Беларуси, и от Молдовы, также как Грузия отличается от Украины, Азербайджана и так далее. Переговоры продолжились уже в таком духе, и я рад, что действительно, удалось подписать соглашение. Как я сказал, я считаю это победой здравой логики, проявленной и со стороны наших партнёров в Евросоюзе, и с нашей стороны. Проблема здесь в другом: когда мы будем думать о противостояниях, что однажды может быть противостояние, хотя где-то обязаны думать, и будем только этим обусловливать свои действия, мы немногого достигнем. В конце концов, Евросоюз имеет громадный рынок, Таможенный союз имеет громадный рынок, и нашей целью должно было быть, и так и есть, - стимулирование экспорта. То есть, мы должны производить намного больше товаров, и сейчас от нас зависит, насколько вырастет наша экономика, насколько больше товаром мы можем экспортировать, и эти товары могут равноценно экспортироваться и на рынок Евразийского экономического союза, и на рынок Евросоюза, точно так, как сейчас и происходит. 28% нашего экспорта приходится на долю рынка Евросоюза, немногим меньше этого - на рынок Евразийского экономического союза. Конечно, есть разница в структурах, где-то - готовая продукция, где-то - сырьё и т.д., но во всех случаях - объём таков. Мы всегда должны идти в этом направлении, мы должны сопоставлять интересы, а не пытаться играть на противоречиях. Те кто пытаются играть на противоречиях, всегда имеют большую, очень большую головную боль. Есть такие примеры.

- Господин Президент, Вы много раз говорили, что интеграционные союзы и процессы требуют времени, чтобы почувствовать их экономический эффект. При том, и в случае с ЕАЭС, и с Евросоюзом. "Первой ласточкой" в случае с Евросоюзом может стать либерализация виз. Насколько я понимают из официальных заявлений, переговоры вокруг договорённости о либерализации виз завершились, и теперь пришло время вести о либерализации виз. Есть ли приблизительные сроки, когда это будет?

- Хочу, чтобы всем нам было понятно: новое соглашение - отдельный процесс, а либерализация въездных виз, как Вы говорите, снятие требования виз - другой процесс. Конечно, они, по всей вероятности, обусловлены друг другом, но подписать новое соглашение - это не означает, что сам по себе начался процесс либерализации въездных виз. Да, во время саммита было мнение, что, наверное, необходимо начать диалог в этом плане. Я думаю, что возможно в первой половине будущего года или до того, хотя это неблагодарное дело на всю страну делать заявление о каких-либо сроках. Но думаю, что за этот период мы начнём диалог. Здесь также есть множество проблем. Это длительный процесс. Если будем хорошо работать, думаю, в течение 2-3 лет будет возможно достигнуть конечной цели.

- Вы говорили об экспорте и в ЕАЭС, и в Европейский союз. Известно, что с Евросоюзом наши предприниматели общаются благодаря системе GSP+, но очень многие, по сути, этим пользуются. Скажите пожалуйста, по только что подписанному документу откроются ли новые возможности для предпринимателей?

- Прежде всего, я бы не сказал, что мало, кто пользуется. 40 процентов нашего экспорта делается именно по этой системе. Да, ассортимент большой. Если мне не изменяет память, по линии 6200 видов товаров мы с Евросоюзом имеем преференции, то есть, они проходят таможню или по нулевой ставке, или по существенно низкой ставке. Конечно, соглашение создаёт более благоприятные условия, но главное - произвести товар. Мы должны производить много качественного конкурентоспособного товара, производить конкурентоспособный товар и тогда для экспортёров не будет никаких препятствий. И сегодня нет препятствий. Кто производит конкурентоспособный, качественный товар, тот спокойно продаёт этот товар как на рынке Евросоюза, так и на рынке Евразийского экономического союза, и на других рынках. Так что, эта система для нас очень полезна, также эта система даёт нам возможность иметь такой объём, то есть 1/3 торгового оборота на требовательном рынке Евросоюза.

- Господин Президент, в новом заключённом между Евросоюзом и Арменией документе есть довольно взвешенная позиция и формулировки в связи с карабахским конфликтом. Часть экспертов придерживается мнения, что это очень важное достижение для армянской стороны в том смысле, что это правовой документ, который будет ратифицирован всеми странами Евросоюза. Другая часть экспертов склонна думать, что это формулировка, которая нам не мешает, но, так сказать, создаёт более инертный фон. Как думаете Вы?

- Честно говоря, я не знаком с мнением экспертов второй группы, поскольку это очень странное мнение. Вы сказали, что это соглашение должно быть ратифицировано парламентами стран-членов, а если наш парламент ратифицирует какое-то соглашение, не становится ли оно для нас документом, которым мы руководствуемся?

- Получает силу закона.

- Так, если получает силу закона, это означает, что в отношении проблемы Нагорного Карабаха эти страны должны руководствоваться этим, получившим силу закона, документом. Вы очень хорошо помните, что этот документ подтверждает приверженность Евросоюза тому, чтобы помогать Минской группе ОБСЕ в её деятельности. В документе чётко прописаны те три принципа, которые принятый всеми формат Минской группы ОБСЕ нам, имею в виду - сторонам, предложил. То есть, здесь присутствуют три принципа, присутствует формат, приверженность Евросоюза есть. Извините, что ещё там должно быть, чтобы люди не выражали сомнения в полезности и большой важности этого документа. Я думаю, что это одна из важнейших частей этого документа.

- Последняя, так сказать, весть о конфликте касается встречи в Вене министров иностранных дел Армении и Азербайджана, но, по сути, встреча не могла обсуждать положенный на стол переговоров документ, а лишь была нацелена на согласование повестки президентов, общих встреч. Скажите пожалуйста, верно ли утверждение, что, по сути, вокруг документа урегулирования карабахского конфликта или вокруг пунктов урегулирования, по крайней мере два года речи не идёт?

- По конкретным пунктам - да, не говорим. Но если Вы посмотрите, что произошло за эти два года, то должны этот процесс считать естественным. В течение последних двух лет мы встречались в Вене, Санкт-Петербурге, имели договорённости, и сейчас, так сказать, процесс идёт по двум направлениям. Первое направление в том, что нужно ослабить напряжённость, нужно создать механизмы расследования, что приведёт к определённой атмосфере взаимного доверия, и после этого будет возможно углубиться в положения документа. Я однажды говорил, и сейчас повторяю: невозможно одной рукой вести переговоры, другой рукой - стрелять. Переговоры не любят стрельбы. И в таких условиях невозможно придти к какому-то согласию. Выстрелы всегда мешают, человеческие жертвы всегда болезненны и создают в переговорном процессе очень нервную атмосферу. В спокойной атмосфере нужно взвешивать каждое слово, каждое положение, чтобы было возможно придти к согласию.

- Министр иностранных дел России Сергей Лавров был в регионе. Он побывал и в Армении, и в Азербайджане и, согласно официальному сообщению, главным вопросом повестки переговоров был именно карабахский конфликт. Что предлагал Лавров?

- Какого-то концептуального предложения не было, вообще нового предложения не было. Повестка армяно-российских отношений столь богата, что в ходе визитов высокопоставленных официальных лиц мы не только проблему Нагорного Карабаха обсуждаем. По части Карабаха, снова говорю, что было, Лавров в ходе пресс-конференции представил. Министр иностранных дел России уверен, что под эгидой Минской группы ОБСЕ возможно урегулировать этот конфликт, и предложенные принципы - единственные, которые дают возможность решить конфликт.

- Понятно, что сейчас на этапе переговоров у сторон более жёсткие позиции. Вы думаете, пройдёт этот ультимативный этап, и, если пройдёт, откуда нужно продолжать? Каково Ваше видение урегулирования?

- Моё видение состоит в следующем: на линии соприкосновения должно быть спокойствие. Жертвы должны быть исключены. Эта охота на людей, которая есть сегодня, должна быть исключена. Это создаст определённую атмосферу, определённое взаимное доверие. Откуда идёт взаимное доверие? Взаимное доверие происходит тогда, когда начинаешь выполнять достигнутые накануне договорённости. когда договорённости не выполняются один раз, начинает грызть червь недоверия. Следующее-следующее-следующее и так возникает атмосфера недоверия. Это надо прекратить, после чего в спокойной атмосфере переговоры продолжатся.

- Уверен, Вы следили за парламентскими обсуждениями, в которых определённые парламентские оппозиционеры предлагали прекратить членство Армении в ЕАЭС, приводя политические, экономические доводы. Как Вы относитесь к этому требованию? Понятно, что Ваши однопартийцы высказали свои позиции голосованием, но лично Вы насколько видите рациональное зерно в этом споре?

- Абсолютно не вижу рационального. Я здесь вижу просто желание услужить определённым интересам или определённую убеждённость, которая происходит из неполного владения материалом, но если они действительно убеждены, могут привести серьёзные доводы, я каких-нибудь серьёзных доводов не слышал.

- Например, с первого января могут подорожать 900 наименований товаров.

- Это не может иметь существенного влияния.

- То есть, влияние резкого роста цен...

- Они не могут иметь существенного влияния ни в плане резкого роста цен, ни в плане препятствования экономике. Я говорю это не предположительно. Когда мы с 2015 года стали уже полноценными членами этой структуры, по линии нескольких тысяч наименований товаров изменились ставки. И что? В нашей стране случился резкий рост цен? Конечно, не случилось. Значит и сейчас влияние невелико, и это влияние также компенсируется по части других наименований товаров, более низкими ценами, и, думаю, здесь мы имеем уравновешенный подход, и этот подход приводит к тому, что, например, в 2016 году в нашей стране, наоборот, произошло снижение цен. И это факт, который они не могут отрицать, и сегодня у нас нет осязаемого роста цен. Да, цены на определённые виды товаров повысились, в связи с удорожанием этих видов товара на международных рынках, но общая инфляция управляема. И учтём то обстоятельство, что хотя все говорят, что зарплаты не повышаются и т.д., темп роста зарплаты прямо сегодня, по положению на сегодня немного более высок, чем инфляция. Это, думаю, очень важное обстоятельство. То же самое было в 2016 году.

- Из региональных процессов, вероятно, одним из самых вызывающих беспокойство были отношения Ирана и Запада. Известно, что президент Соединённых Штатов не однажды заявлял, что ставит под сомнение ядерную, атомную программу Ирана. Скажите пожалуйста, какова позиция Армении в отношении к этим процессам и не угрожает ли это армяно-иранским проектам, которые в этом году достаточно активизировались и вскоре ожидаются новые.

- Мы всегда высказывали свою позицию, высказывали публично, высказывали во время наших встреч. И мы считаем, что выполнение достигнутых в ходе переговоров договорённостей вытекает, если смотреть с нашей точки зрения, в первую очередь исходя из наших интересов, вытекает также из интересов сторон, следовательно, конечно, желательно, чтобы это соглашение сохранилось и желательно, чтобы положения этого соглашения были реализованы. В конце концов, думаю, мы должны думать таким образом: чем более благополучно будет жить иранский народ, тем выгоднее это Армении. Выгодно, потому что будет оживлённее торговля, будут оживлённее туристические потоки, будут оживлённее контакты. В конце концов, всякое общество состоит из личностей, субъектов и чем более благополучны будут эти личности, эти субъекты, тем благополучнее будет всё общество. Иран для нас дружественная страна, у нас тысячелетний опыт общения с Ираном, и сегодняшние объёмы товарооборота нас не удовлетворяют, там есть громадный потенциал и для использования этого громадного потенциала необходима стабильность в Иране, мир и в этом случае, действительно, плодами этой стабильности и мира сможем пользоваться и мы.

- Одним из главных событий 2018 года, конечно, является 17 саммит Франкофонии в Армении. Скажите пожалуйста, насколько это важно для Армении?

- Чрезвычайно важно. Вообще 2018 год будет богат на большие мероприятия. Как Вы отметили, саммит Франкофонии 11-12 октября, почти в то же время мы будем праздновать 2800-летие Еревана, а в мае будем праздновать 100-ую годовщину Первой Республики. Это крупные мероприятия, в которых будут участвовать многочисленные гости. Конкретно саммит Франкофонии - самое крупное мероприятие когда-либо проведённое в Армении и с точки зрения зарубежных делегаций, и, в особенности, глав государств. У нас такого опыта нет. Это требует усердной работы, требует точных расчётов, требует большой исполнительной дисциплины. Мы сделаем всё, чтобы с честью выйти. Это возможности и вызов. Вызов в том смысле, что мы должны суметь, действительно, на высоком уровне провести. А возможность с той точки зрения, что если один раз сможем провести такой большой форум, то следующие не заставят себя долго ждать.

- Вы недавно были в Арцахе, где посетили воинские части, наблюдали за учениями. Хотелось бы знать Ваше мнение о выполненной на линии соприкосновения работе в той части, что, например, можно сказать, что благодаря именно этой выполненной работе диверсий стало меньше, почти на нуле, потому что если два-три года назад диверсии были большой проблемой, сегодня их уже нет. Какая задача сейчас поставлена перед Армией обороны?

- Я полностью разделяю то мнение, что минимизация возможностей диверсий, конечно, связана с размещением тех приборов, которые сейчас имеем на линии соприкосновения. Если помните, длительное время назад, я имею ввиду после размещения приборов, было две-три попытки, эти попытки провалились с большими потерями, и это, думаю, стало результатом, что сегодня, действительно, уменьшилась возможность проведения диверсий. Что касается задач, то наша задача как раз в названии - Армия обороны. То есть, эффективное осуществление обороны наших восточных границ и границ Нагорно-Карабахской Республики. Не хочу углубляться в подробности, но будьте уверены, что у нас есть конкретные планы, которые исключат другие действия также. Когда мы говорим - есть планы и диверсии будут исключены, многие выражают сомнение. Сейчас я со всей ответственностью заявляю: в обозримом будущем и другие действия будут исключены.

- 24 октября в Национальном исследовательском университете обороны Вы объявили о семилетней программе реформирования армии. Господин Президент, армия реформировалась всегда, и армия реформировалась начиная с того времени, когда министром обороны был и Вазген Манукян, и Вазген Саргсян, и Вы. Я помню одну из первых Ваших реформ, которая сняла самый большой коррупционный узел, когда Вашим указом солдаты в тот день, когда призываются, в тот же день демобилизуются, то есть очень автоматизировано и все знают, когда придут домой. Хочу сказать, армия всегда реформировалась. Для чего нужно фиксировать какой-то срок?

- Вы правы, армия всегда реформировалась, пополнялась новыми вооружениями, происходили структурные изменения, но мы несколько месяцев спустя будем жить в стране, в которой полностью меняется система управления и в созвучии с этой системой управления также нужны изменения в вооружённых силах, чтобы этот переход был очень плавным. Это первое, что очень важно. Во-вторых, не всегда у нас была возможность утвердить долгосрочные программы реформ. Всегда вооружённые силы свою работу планировали на год, на два года, на три года, когда правительство начало обсуждать среднесрочные программы, но сейчас у нас с одной стороны есть возможность более долгосрочно планировать наши реформы, с другой - это просто необходимо. Мы должны видеть, что будем иметь через семь лет, исходя не из того, какие подходы можем внедрить, а из того, какие подходы необходимы. Философия немного меняется.

- Было непривычно также, знаете что? Обычно долгосрочные программы не заявляются. То есть, самая известная наша поговорка "посмотрим, что падёт нам на голову", следовательно, семь лет - достаточно.

- Но мы со временем как государство становимся более зрелыми, мы становимся зрелыми также как вооружённые силы. Очевидно, что армия очень длительное время удовлетворялась тем, что выделяли армии. Я думаю, что на определённом этапе нам нужно сделать для армии немного больше и есть возможность для этого.

- Индекс «Global Military» считает Армении самой милитаризованной страной Европы и третьей в мире, это Вас не беспокоит, что мы становимся армией-государством?

- Нет, конечно, не беспокоит. Прежде всего, конечно, это наш недостаток - недостаток власти, что сразу при появлении такой информации мы не проводим разъяснительную работу. Знаете, такие рейтинги, такие критерии, они всегда своеобразны, и не соответствуют впечатлению, создающемуся с первого взгляда. Что я имею в виду? Вы говорите, что милитаризованное государство. Первое впечатление, думаю, что на улицах есть танки. И даже если нет танков, то государство вообще военизировано, гражданские права ограничены и так далее. Слава Богу, никто такого сказать не может. Этот рейтинг определён по нескольким критериям, например, по количеству тяжёлой техники на душу населения. Это уже немного другое, чем милитаризация. По крайней мере, в нашем понимании. Конечно, в нормальных условиях никому в голову не придёт, чтобы трехмиллионный народ имел такие вооружённые силы. Но по своей ли воле мы приняли этот путь? Мы вынуждены это делать. С одной стороны нас обвиняют, будто, мы слабее в военном плане, чем Азербайджан, с другой - говорят милитаризованы. Теперь, как понять? Где золотая середина?

- То есть, мы адекватны нашим потребностям.

- Мы вынуждены, мы просто вынуждены иметь тот минимум, который даст возможность решать наши проблемы безопасности. Просто, вынуждены. Апрель 2016 года показал, что мы себе не позволили излишеств, и у нас нет ничего лишнего.

- Господин Президент, под Вашим руководством уже во второй раз представляется законопроект о снятии отсрочки. В отличие от первого опыта, во время которого Вы были министром обороны, этот раз законопроект принят. Первое, что изменилось за эти годы, и имеет ли снятие отсрочки для Вас принципиальное значение?

- Знаете, прежде всего, времена меняются, меняется также философия наших действий и логика законов. Это раз. И второе: должен сказать, что отсрочка не снята. Изменилась философия отсрочки. Изменилась логика отсрочки, и это не так, что на 180 градусов. А кто сказал, что если у нас будет очень гениальный призывник, обязательно этого гениального призывника мы заберём в армию. Нет такого. Правительство может сделать это своими решениями, но правительство должно убедиться, что этот призывник гениален, а не думает стать гениальным, потому что думающих, желающих, как таковых, множество, и сказать, знаете, я хочу стать гениальным учёным или гениальным художником, потому позвольте, чтобы я не участвовал в защите родины, для меня немного неприемлемо. Во-вторых, всем нашим учащимся, как известно, по одной из программ предлагается право на отсрочку, с условием, что по завершении они будут служить в армянской армии в качестве офицеров. И так можно продолжить. Конечно, оппозиционеры, которые не желают, чтобы так было, представляют, будто ликвидируется право на отсрочку. Не ликвидируется право на отсрочку! С другой стороны, постоянно говорили о том, что есть социальная несправедливость, что дети богатых не служат, дети государственных чиновников не служат. А возникает вопрос - кто в первую очередь пользуется действующим сегодня правом на отсрочку? Социально необеспеченные слои? Очевидно ведь, что дети из наиболее благополучных семей имеют больше возможностей учиться в высших учебных заведениях. Теперь таким образом эта несправедливость тоже ликвидируется. Это повлияет также на систему образования, вузовскую систему, повысится качество вузовской системы, повысится качество обучения и в вузах будут учиться те, кто действительно желают получить высшее образование, а не те, кто использует вуз для того, чтобы избежать армии. Уже циркулирует новый закон о высшем образовании. Я думаю, здесь также есть существенные перемены. Мы в обозримом будущем, в разрезе пяти-десяти лет, должны иметь коренные изменения в системе высшего образования.

- Господин Президент, закон "О воинской обязанности" много обсуждался, и философия ясна, и Вы в своём слове отметили также вопрос о том, что дети высокопоставленных чиновников не служат в армии. По сути, все те, кто были сторонниками более здорового спора, первым дело говорили именно о том, что мы сторонники обороны нашей страны, родины, если закон будет действовать для всех. На этом этапе, или может быть после определённого этапа, почему бы это не сделать, например, обязательным, чтобы при вступлении на высокую государственную должность служба в армии была обязательной? Если обязанность распределяется равным образом на всех нас, то и возможности тоже.

- Прежде всего должен сказать, что не знаю по действующему сейчас закону случая, когда при нарушении положений закона, что дети каких-то людей избегают этого, то есть, пользуются этим. Когда мы ограничиваем эту возможность, означает, мы устанавливаем равенство, хотя бы желаем так сделать. Что касается сказанного Вами, то я категорически против этого. Почему? По двум причинам. Прежде всего, те, кто не служил в армии и не служил в рамках закона, чем они виноваты? В чём их вина? Если мы говорим, что хотим стать страной закона, если говорим о приоритете закона, то у человека возникнет вопрос - вы мне дали возможность воспользоваться, я воспользовался этой возможностью, почему сейчас ограничиваете мои права? Это раз. Второе: во всех обществах, в том числе в нашем обществе есть люди, которые не служат, исходя из состояния здоровья или семейных обстоятельств. А кто сказал, что, например, имеющий вторую группу инвалидности, даже первую группу инвалидности не может хорошо служить в государственном аппарате. То есть мы должны не пытаться ограничить права других, а должны поощрять тех людей, которые вложили дополнительные усилия в дело защиты родины.

- Вы многократно в своих выступлениях говорите о необходимости образования, и несколько раз подчёркивали, что от армии до промышленности нужно строить наукоёмкую реальность. Между тем, 2018-ый - это тот год, когда финансирование науки и образования сокращается.

- Не сокращается. Особенно, если принять во внимание также ту часть, направленную на науку, которая есть в бюджете министерства обороны, в бюджетах других министерств. Это тоже мы должны учитывать. Также нужно учитывать, что уже в Армении действуют несколько фондов, которые готовы предоставлять стипендии или предоставлять гранты для занимающихся наукой. Это тоже обстоятельство. Не будем забывать, что уже Евросоюз имеет многочисленные фонды, которые с удовольствием финансируют конкретные направления науки. Финансирование должно решать не только социальную задачу, финансирование также предполагает результат, и именно названные мной фонды преследуют результат. Это не означает, что каждая тема обязательно должна стать станком, самолётом, компьютером и так далее. Но хотя бы одна из пяти, одна из десяти должна быть такой, в противном случае, откуда должны взяться те средства, которые на это выделяются.

- Сейчас немного поговорим о работе правоохранителей. В составленном Всемирным экономическим форумом Глобальном индексе организованной преступности Армения на 62 месте, в то время как соседняя Грузия - на 38-ом, а Азербайджан на 43-ем. Плюс к тому в течение года были наделавшие шума убийства прямо в центре Еревана. Я знаю, что Вы имели несколько программных выступлений и в правоохранительных органах - в следственном управлении, и в Полиции. Вас в общем плане удовлетворяет работа наших правоохранительных органов, учитывая, что мы всегда Армению как туристическую визитную карточку, мы всегда говорим, что Армения одна из самых безопасных стран?

- Прежде всего, должен сказать, что работа любого ведомства, даже если удовлетворительна, нуждается в совершенствовании. Это не только наш подход. Это нормальный логический подход. Нельзя находиться на одной плоскости, постоянно нужно иметь прогресс. Во-вторых, что хочу сказать, то же, что сказал чуть раньше: мы должны с осторожностью подходить к различным индексам, различным рейтингам. И должен сказать, что в том же докладе, в части туризма, путешествий Армения намного опередила названные Вами страны. В любой стране, к сожалению, в том числе также в Европе, Соединённых Штатах, конечно, происходят преступления, происходят убийства. С сожалением это говорю, то же самое и в Армении. Проблема в том, насколько способна данная система, правоохранная система, выявить эти преступления и, что самое главное, предупредить их. В этом плане, думаю, в нашей стране ведётся большая работа, и если взять простые цифры, например, убийств у нас год от года становится меньше. Например, в этом году намеренные убийства, не скажу цифр, чтобы не превратилось в предмет спекуляций, потому что год не завершён, но приблизительно на 15-20 процентов сократилось. И все имевшие место громкие убийства, почти все, - раскрыты, исполнители арестованы. Дай Бог, когда-нибудь достигнем ситуации, когда в нашей стране не будет убийств. Но никакая страна не застрахована от преступлений.

Что касается спокойствия Еревана или его безопасности, здесь думаю, самым правильным подходом будут наши собственные ощущения и мнение наших гостей. Было бы хорошо, вечером выйти, Слава Богу, хоть и середина декабря, в Ереване нет недостатка в туристах. Спросите, как они себя чувствуют в Ереване, и могут ли в час, два, три ночи одни, без сопровождающих, скажем, из ресторана дойти до гостиницы? В этом плане, думаю, наше положение удовлетворительно, хотя мы не имеем права успокаиваться на достигнутом. Мы, действительно, должны быть очень безопасной страной, безопасной страной внутри, и безопасной - на наших границах.

- Господин Президент, в этом году Вы имели ещё одно программное выступление в парламенте, и опять непривычно отметили срок. В своём выступлении ВЫ говорили о 2040 годе и в качестве критерия 2040 года сказали, что население Армении должно достигнуть четырёх миллионов. Вы однажды, в конце Вашего первого срока сказали, власти и лидеры страны должны ставить высокие планки для того, чтобы их достигать, даже если знают, что если её не достигнуть, но должна быть эта планка. Четыре миллиона - это ожидаемый в результате действий результат и является ли реалистичным этот путь? Или это из отмеченных Вами критериев? То есть, нужно стремиться, посмотрим, как получится.

- Это для нас цифра нормального развития. Но я считаю, что реалистична. Конкретно сейчас нет программы действий, что мы будем делать каждый год, потому что после выступления создана рабочая группа, и эта рабочая группа этим занимается. Я думаю, что предстоящая нам задача в течение этих пяти лет довести миграцию, так сказать, до нулевого уровня, разницу между выезжающими и приезжающими. Чтобы было позитивно для Армении, или хотя бы нулевой уровень. Мы, очевидно, естественным приростом, то есть рождаемость, смерть, вступление в брак, развод, другим естественным путём мы не сможем достигнуть в обозримом будущем или даже в далёком будущем четырёх миллионов. Следовательно, с одной стороны, конечно, обращая очень серьёзное внимание на проблемы здравоохранения, обращая очень серьёзное внимание на семьи, их укрепление, социальное положение, занятость молодёжи и прочее, мы должны суметь за этот срок также создать возможности для иммиграции. Я это считаю очень реалистичным, потому что очень многие люди, которые эмигрировали из Армении, не нашли того, что искали. И этих людей можно вернуть.

- Азербайджан, наконец, сдал в эксплуатацию железную дорогу Баку-Тбилиси-Карс. Теперь идут переговоры о том, чтобы связать Россию и Иран. За это время самым большим коммуникационным проектом Армении остаётся магистраль Север-Юг. От своего старта до сих пор, прежде всего, проект подорожал почти вдвое, и во-вторых, даже министр транспорта так очень туманно говорит о сроках. Сейчас уже говорится о том, что южный участок может быть платным для машин, для северного участка ещё нет полностью средств. Почему так получилось, господин Президент, и хватит ли средств для завершения?

- Конечно, хватит. Прежде всего, нужно сказать следующее, что та оценка, которые была, если не ошибаюсь, в 2009 или 2010 году, это была оценка одной японской компании, которая была обобщённой оценкой, и эта оценка не была основана на технико-экономических расчётах. Потому что это крупный проект, и не только на уровне Армении. По сути, в истории Армении самый крупный инфраструктурный проект, и в этом плане мы должны осознанно подходить к проблеме. И когда уже конкретный эскиз превращаешь в проект, возникает множество проблем, связанных с тем, что не знаю, хотите построить тоннель, или хотите идти перевалом, хотите построить мост, или опять объездная дорога и так далее. Поэтому предварительная оценка никогда не может служить основой. Это первое обстоятельство. Второе -эта оценка не учитывала затраты на приватизированные земли и перемещение населения. Это тоже громадные затраты. Кто-нибудь бы хотел, чтобы по причине расходования малых сумм, мы сказали людям: уходите отсюда, мы здесь строим дорогу. Это не наш подход, тем более, что Азиатский банк требует, чтобы мы совершали эти сделки по рыночным ценам, ещё и больше них - на 10 процентов выше них. То есть, по всем этим канонам мы работаем. Есть ещё следующая проблема: когда начинали программу, было не так, чтобы глобальный экономический кризис был уже заметен. Помните? Мы по причине этого кризиса вынуждены были взять долги, увеличить государственный долг, больше кредитных средств, чтобы суметь обеспечить в стране стабильность, чтобы не было социальной напряжённости. Мы предпочли стабильность в стране быстрому строительству этой дороги. Как было правильно? Я думаю так. Точно так, мы могли иметь, не знаю, ещё 150 км построенной дороги, но социальную напряжённость. Долгосрочные программы, конечно, обязательны к исполнению, но они подлежат определённым изменениям, исходя из конкретных интересов страны.

- Господин Президент, в 2018 году пенсии и зарплаты не повысятся, между тем цены на продукты питания повышаются и с первого января ещё больше повысятся. Вы этой темы уже коснулись. Что планирует сделать правительство для ослабления социальной напряжённости?

- Чтобы хорошо жить, единственная формула - хорошо работать, и единственный путь к благополучию - экономический рост, и думаю, в этом плане правительство прилагает большие усилия. Мы должны сделать всё, чтобы экономический рост был осязаем. Сейчас скажете, почему не указываю конкретной цифры? Да, сейчас не указываю конкретной цифры, учитывая определённые обстоятельства, но должен быть осязаем. Мы должны производить больше продукции, мы должны создавать больше рабочих мест, но одна из самых важных проблем о высоко оплачиваемых рабочих местах. Когда разговариваем, говорим, что в 2018 году зарплата не будет повышаться, - это не так. Ставки не повысятся, но люди будут получать больше зарплаты, будет так, как я уже отметил, что и для 2017 года не был предусмотрен рост зарплат, но в октябре этого года средняя заработная плата в Республике на 4,8 процента больше, чем в октябре 2016г., то же самое будет в 2018 году. То есть, хотим или не хотим, попутно будет рост. Он будет не очень большим, просто, мы должны стремиться к тому, чтобы рост зарплаты был опережающим, чем инфляция. Это важно. Мы, как будто, сейчас в этих рамках.

- Господин Президент, почему Вы не говорите цифры? Вообще, мой вопрос касается правительства Карена Карапетяна. Во время прежних премьер-министров Вы публично давали так называемые плановые экономические показатели, и существовала очень публичная договорённость: обеспечиваете этот рост - Вы продолжаете. Если нет, до свидания. В случае правительства Карена Карапетяна нет такой публичной договорённости, и трудно судить, каково Ваше отношение. Как Вы оцениваете деятельность правительства, находится ли это в какой-либо грани количественного измерения?

- Прежде всего, должен сказать, что перед правительством Карена Карапетяна тоже поставлена очень конкретная задача, и задача буквально следующая: достигнуть эффективного управления. Да, мы не поставили конкретных задач экономического роста, потому что это обусловлено было определёнными вопросами, имеющими место в наших интеграционных процессах и так далее. Но я думаю, что Карен Карапетян и правительство Карена Карапетяна поставили сами перед собой задачу, и эта задача - экономический рост 5-6 процентов. И если человек сам перед собой ставит задачу, если правительство перед собой ставит задачу, и эта задача не входит в глубокое противостояние с твоими представлениями, обязательно ли заявлять об этом? Я думаю, и это не плохой показатель. Пятипроцентный экономический рост даст нам возможность пользоваться результатами этого экономического роста, это будет заметно и будет осязаемо.

- Господин Президент, страна готовится в 2018 году перейти к парламентскому управлению. С ещё большей скоростью, и, по сути, возникнет больше вакантных должностей, мест. Республиканская партия - партия власти, и ей принадлежит в новых парламентских условиях возможность формировать правительство. У вас есть уже схема новой власти?

- Схемой власти является Конституция. Если имеете в виду конкретных должностных лиц, то естественно, я и мои коллеги находимся в постоянном поиске. Могу сказать одно, что в установленные сроки будут заняты все должности. В этом можете не сомневаться. Когда говорите, что на этой должности будет этот человек, на другой - вот этот, наверное, правильно, что говорят. Люди имеют право делать прогнозы, люди имеют право ожидать чего-то. Но нигде никакая власть заранее не делает таких заявлений. И это правильно. Это не выборы, сроки участия в которых определены конституционно, или определены законом, и ты это делаешь вынужденно, или исходя из определённых канонов, или исходя из определённых размышлений. Заранее объявлять о вопросе назначения на государственные должности, думаю, - очень неправильный подход.

- В правительстве есть члены, которые долгожители - работают с 2008 года, другие - ушли. Вообще, как Вы относитесь к ушедшим должностным лицам? Считаете ли, что они ушли, и, так сказать, их время прошло, не нужно, чтобы возвращались, или тем не менее, они вновь могут вернуться, дать им шанс второй или третий раз.

- Я очень глубоко уважаю всех тех людей, которые когда-либо служили Республике Армения, но сказанное мною не означает, что эти люди незаменимы, или эти люди всегда должны быть на службе. Моё мнение не означает, что кто ушёл, ушли навсегда, навечно. Логика такова: прежде всего, любая структура, в том числе также государственные структуры должны обновляться, застой недопустим. Второе - это обновление должно сопровождаться оптом. Хорошие идеи всегда блестящие возможности, я с большим уважением отношусь к хорошим идеям, инновациям, но инновации не должны быть такими, чтобы впоследствии вызвать крупные проблемы. Если коротко ответить на Ваш вопрос, скажу следующее: здесь во всех случаях проявляется личный подход. Я могу привести примеры и навечно ушедшего, и вернувшегося, просто, не знаю, удобно или нет. Например, я по своей части могу сказать: Аппаратом Президента руководит Армен Геворгян, который длительное время работал в государственных структурах, в какой-то момент ушёл на другую работу, но снова вернулся и сейчас блестяще работает. Так что подход был и остаётся индивидуальным.

- Карен Карапетян несколько раз заявлял, что готов в 2018 году занять пост премьер-министра. За этот период, и в будущем пресса будет много писать, чем Вы будете заниматься. Вы на этот вопрос всегда отвечаете: придёт время, и я сделаю своё решение. Мне интересно, Вы ещё не решили? И какими факторами обусловлено Ваше решение?

- Прежде всего должен сказать, что, действительно, время ещё не пришло, когда придёт - объявлю. Разными факторами. От разных личных до других факторов. Думаю, что мы, в конце концов, имеем право решать, имею в виду Республиканскую партию вместе с коалиционным партнёром, кто и где может плодотворно работать. Что касается желания Карена Карапетяна - очень хорошее решение. Здравое, логичное и вообще я считаю, что Карен Карапетян, как премьер-министр, как человек для нас приемлемая и полезная личность. Имею в виду лично для меня, имею в виду для партии. Так что не нужно здесь чего-то искать. Не Вас имею в виду. Имею в виду тех, кто ищут. Придёт время, мы очень спокойно заявим о наших решениях.

- Господин Президент, лично Вы чувствуете усталость, или Вы чувствуете, что у Вас открылось новое дыхание? Каково Ваше самочувствие внутри власти?

- О самочувствии не я должен говорить, а должны говорить мои коллеги, о нетрудоспособности тоже должны говорить мои коллеги, об усталости тоже должны говорить мои коллеги. Я себя нормально чувствую.

- Почему я это спрашиваю? Потому что, судя по Вашим программам за последние месяцы, Вы не похожи на чиновника, который хочет завершить свою карьеру. Вы начинаете период армейских реформ на предстоящие 7 лет, Вы на прошлой неделе опубликовали новую стратегию развития общин на 10 лет, и по сути, выступили с довольно острой речью перед главами общин. Вы разработали новую программу по борьбе с коррупцией на предстоящие четыре года и новую масштабную программу судебно-правовых реформ, которые ещё только начали набирать размах. В этом смысле это не программы уходящего, или завершающего карьеру человека.

- Во всех случаях - верный путь этот. Нужно до последнего момента добросовестно выполнять те обязанности, которые ты добровольно принял. В конце концов, никто меня не заставлял участвовать в президентских выборах и становиться Президентом Республики Армения. А если я добровольно принял, должен быть готов, и действительно готов до последней секунды выполнять свои обязанности. После этого, посмотрим, что будет. Насколько могу быть полезным и в какой сфере могу быть полезным. Я это искренне говорю.

- В каком смысле, господин Президент?

- Не кокетничаю, не преувеличиваю, не притворяюсь. Как все вместе решим, так и будем двигаться вперёд.

- Вы останетесь в политике?

- Посмотрим, посмотрим.

- Господин Президент, спасибо за интервью.